Зима в охотничьем домике

Как лучше всего выучить иностранный язык? Наверное, можно записаться на вечерние занятия или на онлайн-курс. А как быть, если на этом языке говорит малочисленный народ, насчитывающий около 38 000 человек, которые разбросаны по отдаленным местам бескрайней Сибири? А если на этом языке лучше всего говорят оленеводы, которые по шесть месяцев в году кочуют по тундре со своими стадами? В этом случае у вас не остается другого выбора, кроме как жить с этими людьми.
Вы наверняка уже знакомы со служителями миссии с Крайнего Севера, которые служат оленеводам, не раз читали истории из северо-восточной Азии, где служение тоже в основном направлено на оленеводов. Сейчас мы хотим поделиться с вами историей молодого лингвиста из Америки по имени Мэтт. Он служил оленеводам в Сибири. Посмотрите, насколько схож опыт этих служителей, хотя все они из разных мест.
Мэтт пытался выучить эвенкийский язык, а также прочувствовать образ жизни местных жителей, проживающих в Сибири, и для этого он решил провести зиму в охотничьем домике. Вот что рассказал Мэтт о своем опыте:
«Жизнь эвенкийских оленеводов так далека от всего того, что когда-либо приходилось переживать западным людям. В их мире есть свои правила, знания и иерархия. Эвенки обладают огромным багажом навыков и умений. Один местный житель пригласил меня перезимовать с ним и еще с одним человеком в охотничьем домике, и я скоро понял, что мои познания не идут ни в какое сравнение с тем, что умеют эти люди».
Домик находился в районе города Байкит на берегу Подкаменной Тунгуски, крупного рукава Енисея. Среднегодовая температура там составляет -6,3º C, а минимальная температура зимой иногда опускается до -56º C.
«Не было ни тепла, ни электричества», — описывал Мэтт условия жизни. «Мы рубили деревья и заготавливали дрова, а по ночам раз в три часа кому-то приходилось вставать, чтобы подбрасывать поленья в огонь. В эвенкийской культуре считается плохой приметой дать огню погаснуть, поэтому они очень внимательно следят за тем, чтобы он горел всю ночь. И у них это хорошо получается. Когда же я был ответственным за огонь, мне часто приходилось разжигать его заново.
Один из двух его товарищей, назовем его Геннадий, оказался атеистом, и всякий раз, когда он заставал Мэтта читающим Библию на английском, то смеялся над ним: «Ты снова тратишь время на свои молитвы».
«Третьего человека в нашем домике, — вспоминает Мэтт, — звали Георгий (имя изменено). Он был православным христианином, и у него был красивый русскоязычный экземпляр Евангелия с изображением Христа на обложке. Как правило, Евангелие стояло на столе, прислоненным к стене, и служило единственным украшением в нашем простом жилище. Когда однажды мы с Георгием вернулись домой, книга лежала на столе лицевой стороной вниз. Георгий спросил Геннадия: «Почему мой Господь и Спаситель лежит лицом вниз? Он должен стоять, чтобы мы могли Его видеть». Геннадий пробормотал что-то в ответ и спешно занялся чем-то. Через несколько дней Георгий уехал на удаленную работу. Мы с Геннадием чинили на столе лыжи. Он указал на Библию и сказал: «Убери это». Он сказал это так резко, что я заподозрил неладное.
— Тебе не нравится Библия?
— Нет.
— Почему же так?
Он немного подумал и ответил: «Я понимаю, что я грешник». Я убрал Библию на полку, но этого было недостаточно. Через несколько минут он бросил лыжи, взял Библию и спрятал оскорбительную книгу в дальнем углу глубоко под стопкой старых газет.
Понятно, что Мэтт не возлагал больших надежд на то, что Геннадий заинтересуется эвенкийским Писанием, когда они вернутся в город через несколько месяцев. Они только приехали в город и разговорились об эвенкийском языке и просматривали книги об истории эвенков, и Мэтт решил показать Геннадию детскую эвенкийскую Библию, чтобы увидеть его реакцию.
«Я принес детскую Библию, ожидая его негативной реакции, потому что название «Библия» на эвенкийском языке пишется точно также: «Библия», то есть сразу понятно, что это за книга. Я думал, что он откажется даже посмотреть на нее, но он открыл книгу и начал читать историю создания. Он прочитал первые несколько слов на эвенкийском, посмотрел на меня с широкой улыбкой и сказал: «Вот это да! Это наше!» Мы читали ее полтора часа, хотя только что вернулись из леса усталыми и голодными.
Мы проглатывали страницу за страницей, и он пересказывал мне истории, объясняя, что в них происходило. Он часто смеялся от радости, когда мы вместе читали, обсуждая отрывки и выбор слов в эвенкийском переводе. Мы остановились только тогда, когда пришло время обедать. Чтение Писания вместе с Геннадием в течение этих нескольких часов стало самым ярким моментом моего пребывания в России.
Это доказывает нам, что работа по переводу Библии ценна даже для тех людей, чей язык умирает. Даже для тех, кто предпочитает использовать русский почти во всех областях (как, например, Геннадий). Даже для тех, кто не до конца понимает то, что читает».
Источники: Т. Прохорова, 2020, Взгляд на стеклянное море (Москва:IBT). ИПБ.
Если вы еще не читали истории с Крайнего Севера или северо-восточной Азии, они доступны по кнопкам ниже: